… в нем не было ни алчности, ни беспокойства, ни злости; строго говоря, он вообще ничем не был озабочен, зато испытывал ко всему - происходящему и не случившемуся, вероятному и несбыточному, настоящему, прошлому, будущему, вообще ко всему - холодный, но вполне деятельный интерес. Я, помню, подумал, что он вполне мог бы разобрать Мир на части только для того, чтобы понять, как тут все устроено, а потом аккуратно собрать - при условии, что у него не появится более интересного занятия.