Сначала ты успокаиваешь других (и себя) - жизнь ведь продолжается!
А потом понимаешь, что бля, жизнь-то продолжается…

Иногда надо себя "отпускать". Я буквально заставляю себя плакать. Потому что это эмоции, а эмоции у меня сейчас мало. Я смеюсь с Даней по телефону и с Троем на площадке, но это другое. Это реакция на внешнее. А мне хочется, чтобы чувства шли от внутренних переживаний и ощущений. От рефлексии, от книг, от песен. То, что я пропускаю сквозь себя наедине с собой.

Когда депрессия сменяется апатией, моё либидо залегает на дно и не хочет оттуда вылезать. Не работают ни рассказы, ни картинки, ни порно, ни фантазии. Организм решает, что с ним не всё в порядке и к размножению он решительно не готов. То, что он лишает себя эндорфина, дофамина и прочих плюшек, его не волнует. Поэтому когда я впервые за долгое время испытала оргазм (сама, всё сама:), я расплакалась от переизбытка чувств. Я проводила эту терапию несколько дней подряд, пока снова не начала чувствовать себя женщиной, красивой и желанной. Сейчас секс снова отошел на второй план, я к одну не стремлюсь, никого себе не ищу. Зато на первый план помимо учебы и пения вышли ежедневные "тренировки". Громко сказано, конечно. Так, общая разминка, растяжка, пресс и попу качаю. Нагрузку увеличиваю, от процесса получаю удовольствие. Хотя понимаю, что результата не будет, скорее всего, совсем, тк питаюсь я по сравнению с больницей очень плохо.

Я даже не могу нормально сформулировать мысль. Хочется просто поплакать. Уйти в душ, так и не сделав завершающие упражнения и дать себе волю. Побыть маленьким ребенком. Всё же я больше люблю себя сильную, но очень привыкла быть слабой. Не могу представить себя в отношениях сейчас. Представляются мне клеткой и лишней тратой времени. Скорее всего, это потому, что мне очень повезло с друзьями и нет острого тактильного голода, нет сильного дефицита тепла.

Я выяснила свою последнюю боль. Как-то раз это был Т. Сейчас - Дон. Да, вот так удивительно за все наши истории расставания М не всегда оказывался тем, по кому хочется страдать. Забавно даже. Но могу пока об этом написать так, чтобы было понятно и чтобы не осквернить никаких чувств.

у меня вновь есть план, и он абсолютно идентичен прежнему. а, на минутку, прежний оказался полностью провальным.

и немного масонской эротики наночь
в память о первом мужчине, разбившем мне сердце
аминь

я не знаю, кто я, и меня это не волнует.
я не знаю, как я хочу жить и что делать, и это не дает даже повернуть взгляд. все такое классное, все такое скучное, все такое бессмысленное и пустое.
одни говорят "займись тем, что нравится". а что, если нравится то, что получается, а получается то, чем занимаешься не всерьез? рано или поздно натыкаешься на стену, которую можно разбить лишь каплями пота, а за ней вполне возможно пустой пыльный чулан. конечно, если долбил полжизни, повернуть в сторону кажется немыслимым. и вроде задавил в себе вопрос "зачем?"
мать послушала и сказала, что не даст мне уйти из универа, что бы я там ни напридумывал себе. что все это преходящее.
при мысли о том, что я хочу в жизни и от жизни, передергивает от ветра в пустой голове.
жить потому что так хочет кто-то. добровольное рабство. вполне в ницшеанском духе. не можешь - отдай тому, кто воспользуется лучше тебя.

удивительно, как сильно изменяется наше восприятие себя сквозь призму текущих событий
сегодня ты Персефона, а завтра толстая прыщавая девочка в костюме облачка нахуй

Чем шире твои объятья, тем проще тебя распять.©

Наверное, когда усталость накапливается - мне начинают сниться необыкновенно красивые или ужасные вещи.

Но, этот сон выделился среди других намного сильнее.

Вспомнить начало сна сложно. И я думаю, наверняка, невозможно.

"… Я не двигаясь приближался к острову. Я не сразу узнал его. Лишь через какое-то мгновение понял, что оказался в Питере. Посередине Невы, напротив Васильевского острова.
Я всё еще не двигался, но приближался, пока не увидел свою подругу, которая склонившись через ограду смотрела в воду и смеялась, разговаривая с другим моим старым "знакомым".
Я уже долго не видел её. Она стала старше и её волосы стали похожими на беззвездную ночь, а глаза сверкали, как у кошки, как и прежде меняя цвет.
Мой "знакомый" улыбался. В прямом смысле ужасно прекрасный с идеальной ровной кожей, что блестела, казавшаяся покрытой лаком. Зато его черные, как шелк волосы, безвозвратно впитывали свет.
Тот же темно-синий кафтан, коим я наградил его впервые. Так же, как и впервые, на открытых участках его тела из под кожи тянулись тысячи миниатюрных рук, растягивая её, не причиняя ему никакого беспокойства.
Я узнал его голос. Правда, я так и не помню слов, что он сказал ей. Его голос - был хором голосов, заключенных внутри него душ. Терруанорил. Бог Кошмаров.
Я уже забыл о нем. Как и о других.
Я перестал приближаться к ним. Моя подруга не видела меня, а Терруанорил подмигнул мне и достав монетку, улыбнувшись, вложил в её ладонь.
А потом декорации поменялись. Девушки больше не было. Не изменилось лишь одно. Я стоял на чем-то, среди воды. Потом это поднялось и я сошел на берег. Оглянулся и увидел хвост белого змея.
Меня дернули за руку или мне показалось, но в любом случае, когда я обернулся снова на меня смотрел бог Кошмаров своими, похожими на черные дыры глазами.
- Нас ждут. - сказал хор голосов. Декорации снова изменились.
Мы стояли с ним перед осаждаемым городом. Фиолетовые молнии блестели вокруг.
- Хатон. - сказал я, вспоминая название. А потом позади себя услышал звук флейты и аплодисменты маленькой девочки, рядом с другой девушкой, которая что-то пела.( девушкой по имени Jazz).
На флейте играл немолодой мужчина с серебристо-каштановой щетиной. Пусть его губы были заняты, он улыбался одними глазами. Перед ними плясал костёр и шрам, наискось пересекавший нос, сверкал также ярко в свете костра, как и город Хатон в свете молний за моей спиной.
- Ты никогда не рассказывал мне об этом мире, - немного обиженно сказала девушка.
- Этот мир не только мой. - ответил я. И Терруанорилл рассмеялся, положив мне руку на плечо.
Слепая девочка, что сидела, рядом с мужчиной, а того звали Рейган, улыбнулась и прошептала:
- Он еще и наш.
- Он помнит, богиня Иннисс. Должен помнить - оторвавшись от игры на флейте, сказал Рейган. Мой охотник за головами. Забытый инквизитор. Забытый, ради другого. И я почувствовал укол вины.
Декорации поменялись вновь. Я плыл сквозь созвездия и планеты. На меня взирал огромный белый дракон Времени. Настолько огромный, что я не видел звезд за его шипастой головой, словно мне не хватало разрешения на экране видеть больше. Зато я отчетливо видел его радужные чешуйки, на которых переливались истории. И в своей голове я услышал лишь одно слово:
"Тулвар".

Разрушитель с серебряными глазами и черной мелкочешуйчатой кожей сидел на железном песке в свете двух лун. Рядом с ним покачивался бледный призрак богини жизни и тьмы в его мире - Нокс.
Она укоризненно качала головой.

И я знал, кого увижу следующим и он не заставил себя долго ждать.
С бледной, цветом слоновьей кожи и светящаяся мертвенно-холодным огнем ко мне из сумерек вышел рыжеволосый юноша. Его волосы жили своей собственной жизнью, собранные в хвосты они, как и впервые они обвивались вокруг торса некроманта. И было приятно вновь увидеть его симметричные геометрические татуировки…

- Я здесь, чтобы воскресить твою память…

Потом мне снились друзья, знакомые. И места, которые я видел когда-то и те, которых не видел никогда… но эти двое сопровождали меня до самого утра. Пока не проснулся.

Язык великолепен, благороден — ничего лучше, наверное, человеческое тело не в силах совершить, но нельзя превратить закат в цепочку похрюкиваний, ничего не потеряв. Язык ограничивает.©