В поисках себя, как правило, теряешь больше, чем находишь.

любовь, нежность, доброта - скоропортящиеся продукты. нерастраченные, они загнивают и превращаются в злобу и раздражительность. и в итоге получается такой парадокс: ты ненавидишь всех отчасти от того, что так сильно хочешь любить.

Эол что-то насвистывал и летал над аудиторией. Бог ветров и штормов был весьма весел. С очень крепкими нервами и твердым характером. А вы что думали? Будучи отцом шестерых детей, каждый из которых мог накуралесить такое, что Зевс нервно курил бы в сторонке. Из шестерых сыновей Эол прилично воспитал только двух. Остальные четыре хорошим нравом не отличались, но батьку побаивались, ровно как и студенты.
Подобно тому сколько было сыновей у Эола, столько стилей магии Ветра и существовало. И сейчас, как раз был зачет с индивидуальным заданием. Стили нельзя было смешивать, поскольку-постольку, они, как и его сыновья были шумными, строптивыми, капризными и буйными, они совершенно не могли жить спокойно и тихо, а собираясь вместе - несли большие разрушения, за исключением самого младшего.
Мне достался борейский стиль. Для справки - Борей, северный ветер. Холодный и резкий, был отцом дождя, снега, града и бурь. И я, должен был сотворить нечто подобное. Чтобы что-то создать - это нужно найти внутри себя. Таков первый закон магии. А у меня даже подходящего настроения не было. А Эол носился по аудитории, раздавая незачёты. Хитрый лектор раздал каждому такие задания, которые сразу и не выполнишь. Сдала только черноволосая девица с длинными пальцами и неспокойным нравом. Знаете, какое задание он ей дал? Сотворить спокойный ветерок. Ну, Александра сначала разозлилась… потом, как подобает, забила на это дело и создала. Симпатичная такая, но нервная - жуть. Пару товарищей пытались её на свидание пригласить, так их потом от потолка отклеивали. Она их скотчем связала, подняла в воздух и приклеила. Летать среди нас умеет лишь лектор. Это скажем так, одна из высших степеней контроля над силами воздуха.
Вообще, у нас странный деканат. Я лично, до сих пор не догоняю - зачем запирать магов ветра в аудитории. Можно же в степь или в горы.
И да, меня, кстати, зовут Константин. Вообще, в нормальной жизни, я студент МГУ на кафедре "Прикладной математике", а здесь - Чародей Ветра. Хреновый чародей, хвастаться не буду.
Но, когда происходило распределение по стихиям - я выбрал Воздух, хотя декан говорил, что мне ближе Огонь. После того, как ты выбираешь стихию, ты не имеешь права изучать другую. Таково Правило Конклава. После приведен ряд причин, почему нельзя - во первых любая стихия оставляет на тебе отметку и если ты пытаешься использовать другую - она в буквальном смысле ревнует тебя, после чего идет откат и ты ничего не можешь создать, как минимум неделю. А остальными, я не интересовался. Мне и этой хватило.
Эол завис надо мной.
- Ну что, юноша. Демонстрируйте. - глаза бога блеснули, в предвкушении моего фиаско. Я заискивающе улыбнулся, потер браслет на правой руке и начал искать внутри себя холод. Сорок пар глаз ожидающие уставились на меня, в том числе и Александра. Вместо холода, я почувствовал тепло растекающееся по всему телу, а после жар. Испарина покрыла лоб и произнес
- Ventus. - вместо холодного и резкого ветра вокруг меня завихрился горячий пустынный ветер.
- Незачёт. - произнес лектор, улыбаясь. И вот тут, я вспылил.
- Но, я же могу его сотворить, могу контролировать, разве это не самое важное?
- Если бы я хотел от тебя аквилонского ветра - так бы оно и было бы, а теперь прекрати - сказал он, устремляясь к следующему. Только я не мог прекратить, я закипел. Потоки вращались вокруг меня всё сильнее, пока наконец кто-то не выкрикнул
- Ого, да это же огненный смерч! - седовласый лектор в дорогом синем костюме и с босыми ногами, устремился ко мне. А я не мог остановиться… и дальше я не помню, что произошло.
Очухался, я в мешке.
- Двойной незачёт, Константин. Плюс нарушение Правил Конклава. - произнес Эол, вытягивая меня из мешка. Именно в этом мешке, он держал своих в своё время провинившихся сыновей. - Декан уже наказал тебя. Месяц без практической магии.
Я взглянул на свою правою ладонь, на которой красовалась Печать Запрета.
- Месяц лекций. Это же дикая скукотень.
- Это правила, юноша.
- Лектор, зачем ограничивать Ветер? - Мы находились у него в каморке, где в куче хлама старых греческих скульптур находились амфоры вина. Эол зачерпнув вина, улыбаясь произнес:
- Ты моих сыновей знаешь?
- Знаю. - замявшись ответил я.
- Тогда затем, - ответил он лаконично - Жду через месяц. Задание прежнее - борейский ветер. Мне пора на острова к Авроре.
Дверь каморки распахнулась и я нехотя выполз в свой родной мир. Месяц лекций. Можно с ума сойти. Я поправил браслет на руке и двинулся в общагу. Я забыл рассказать. Подобно тому, что цель не является целью, пока не появиться на бумаге, так и волшебство нуждается в том, что сконцентрирует магию. Это камни в посохах, волшебные палочки, многочисленные диадемы - ныне они непрактичны. Представьте мага в нашем мире с посохом в метро. Конечно, сейчас, никто ничего не заподозрит, но неудобно же, а если еще стражи порядка остановят. А коли отберут - чё делать? Поэтому каждый чародей сам придумывает, что ему будет удобно носить, не вызывая излишнего внимания. У меня это тонкий браслет с рубиновой жилой внутри.
Но, думаю, я забыл не только это. Скажем так, я не любимчик девушек. Я имею ввиду внешность. У меня, конечно, зеленые глаза, прямой черный волос, что собраны в конский хвост и тонкие брови… да только лицом не вышел. Всё щеки в шрамах от оспин. Узкие губы и прямой нос. Среднего роста, не особо крепкого телосложения. Ветер не сдувает и уже хорошо.

Чародей Обмана(R)

Я знаю, что если сейчас посмотрю на часы, то там будет тридцать пять минут, плюс-минус две минуты тридцать пять. Допивая дешевый кофе, вижу как мое тело выходит из кафе, как на него бросает взгляд какой-то алкаш, расположившийся на лавках, а люди спешат мимо в своих бессмысленных куртках; они нас не заметят. Они пообещали себе не замечать ни эту старую торговку орехами и семечками, стоящую в одиннадцати шагах от лавок, ни даже ее ненавидящую и стоящую напротив женщину с дочерью, которые приходят сюда четыре раза в неделю и продают доморощенные цветы. Я закуриваю и начинаю идти быстрее, не останавливаясь на переходе, как это делают иномарка и семерка. Перекладываю сигарету в правую руку - черная ржавая урна будет справа через пятьдесят или шестьдесят шагов. Даже не доходя до привокзальной площади, я вижу на ней около пятнадцати человек, они разбиты на несколько групп: вот стоит пара частников, около перронов стоит еще группа, не разговаривающая, на скамейках расположились сухие старики из соседних деревень, а там, подальше, курит техничка или диспетчер. Я уже вижу себя сидящего на скамейке с краю и наблюдающего за входной дверью этого вокзала. Вижу, как туда заходит высокая женщина в очках и как она возвращается через минуту. Я знаю, что она купила билет в областной центр, я знаю, что она купила его своей дочери-студентке, знаю даже на какое число и что возмущена высокой ценой. Сейчас этот человек подойдет к кольцу, посмотрит на часы и будет ждать автобуса. Она поедет со мной, как и поедет этот хромой, что сейчас выскочит из-за угла; он разбился на мотоцикле двенадцать лет назад, я еще был в начальной школе. Справа от перронов замечаю едва переплетающего ноги человека. Это ползет бомж, который живет либо тут, либо на рынке. Он идет просить мелочь, мол, на пачку сигарет. Знаю, кого он выберет жертвой, как и знаю, что его мучает гипертония и сердечная недостаточность. Пока бомж держит ладонь открытой, а мужик в красной куртке шарится в задних карманах своих узких джинсов, я прохожу мимо, к кольцу, заваливаюсь в пару секунд назад пришедший автобус на средние места. Мне надоедает видеть эту безликую бабку спереди, я просто закрываю глаза и пытаюсь задремать. И зачем она только так прихорашивалась дома четыре часа назад.

Любая хоть сколько-нибудь значимая деятельность человека так или иначе связана с творчеством и искусством. Не в том нарочитом, как мне кажется, плане, что аж шарфик захотелось захлестнуть через плечо и всем рассказать о своём видении, которое безусловно гениально. Скорее в том, что каждая такая деятельность предполагает так или иначе создание нового, того, чего ещё не было. В эпоху развитого постмодернизма сложно. Ну или мне так кажется, осознанно в других эпохах не жил. В общем говоря главное - это деятельностность. Как только приостановился и отдышался - всё, начинаются всяческие неприятные галюны об илюзорности и бессмысленности. Но если стоять среди оживлённой трассы и не ехать, то собственно неудивительно. Только главное не путать себя и поток. Синдром отчуждённой лени, когда ты вкалываешь по восемь часов на работе, а потом сладко валяешь дурака перед синим глазом - это не движение. Уточняю. Это вот тот поток. Не будем называть это движением. Движение - это искусство, осознанно, творчески оздоблено. Когда ты делаешь что-то своё, твою мать! Когда ты хочешь, когда преодолеваешь. А если уж и пошёл не туда, где можешь, то развернись и найди свою "полосу" с напитками и женщинами, так сказать. Не стоять, в общем говоря. Думать. И главное, конечно, - творить и созидать. Онанизм не прокактит. Вскрыть вены повседневности, занятся кровопусканием лени. И не пиздите, прошу, про личную несостоятельность. Твори-хреначь!

Ощущаю себя крохотной металлической стружкой, борющейся за свое положение меж противопоставленными магнитами. Столько чувств вьется вокруг, столько эмоций, столько жизней. Прежде я просто не позволяла себе думать более чем о паре человек за раз. Но если расширять круг воздействия, не распыляться, но идти к чему-то качественно новому, ты вдруг осознаешь, что находишься в центре этого эмоционального хитросплетения. И каждый задействованный персонаж чудится чистой нотой. Тонкой нитью, тянущейся от одной точке к другой в этой гигантской паутине. Эмоции и ощущения окрашивают их в самые различные цвета. В цвета разума, души и сердца. От некоторых веет теплом. Эдакие нити с подогревом. А что-то наглухо забилось в льды. Только именно это сочетание плохого и хорошего приносит мир. Спокойствие.

Каждое утро здесь более сумбурное, чем в любом другом месте. Выскользнув из-под взглядов, презирающих своё существование людей, я взглянул на серое небо. Холодный дождь медленно моросил и оставил свой скользящий поцелуй на ресницах.
Холодное утро, жаркий день, душный вечер - вот, что ожидало меня. И вокруг люди. Сонные мухи. Стоит лишь закрыть глаза и Морфей, не мешкая, заберет тебя в царство сна.
Наушник вывалился из правого уха. И звучащая музыка вошла в резонанс с музыкой города. Странная мелодия. Гармоничная.
Я опустил голову. Предчувствие. Давящее предчувствие смещения. Шелест крыльев.
Дрожь по всему телу. Шелест крыльев. Перекресток. Зеленый свет. Я чувствую биение сердца. Откат. Всё в порядке.
Но, ощущение тревоги не покидает. Я уткнувшись в телефон, переключаю песни одна за одной, чтобы отогнать мысли.
И достигаю пункта назначения. Спокойствие, теплыми сетями окутывает меня. Телефон дрожит в руке и на экране появляется надпись: "доброе утро". И вроде, всё в порядке, но я покидаю рабочее место.
Шелест крыльев. Близко. Ближе, чем раньше. Я оглядываюсь в поисках источника шума.
Шелест крыльев. Шипение резины. Электрокар мчится на всей скорости прямо на меня. Страха нет. Лишь мысль: "Неужели, я не дойду до Неё"

Чувство смещения выдергивает из реальности. Шелест крыльев. "Ангел" щерится в акульем оскале.
Вокруг степь. Ветер. И в вечернем небе, скользит, расправив крылья ястреб.
Инквизитор восседает на прямоугольном камне. Позади него держится Странник.
- Закат. Снова закат. - шепчу я.
- Круг замкнулся, Мятежник. - безжизненный голос Меча звучит, как приговор.
- Но, Башня… - начинаю я.
- Ты, так ничего и не понял, Мятежник. - Разиэль усмехается. - Весь твой Путь - фарс. Твоя Башня ничто. Тебе ничего не нужно. На самом деле тебе ничего не нужно, вообще.
- Нет! - отвечаю я, твердо. - Это ложь.
- Неужели? Башня убьет тебя, Мятежник. - шепчет "ангел". - Это сказали Они, а не Я. А Они знают, как и Я, что говорят. Не правда ли, Странник? - Странник дергается и в Его глазах безмолвная ярость.
- Почему Вы, не остановите Его, - обращаюсь я к Инквизитору. - Как и прежде…
- Ты не хочешь. - подымается Инквизитор и смотрит мне в глаза. Он не злится.
- Башня. - произносит Разиэль. Тьма покидает Его глаза. И золотая лента, что опоясывала Его прежде, воплощавшая книгу воспоминаний, золотым револьвером лежит на моей ладони. Тени стягивались и девять громадных колонн образовали круг. А в центре, словно из бобовых зерен стала шириться и расти Башня. - Иронично, Странник. Когда -то мы были прикованы к этому месту и никакой Башни не было. Я четырнадцать лет был закован в цепи. В этом самом месте. А теперь Мятежник, освободив меня когда-то, создал цепи для себя, чтобы хоть как-то оправдать свою жизнь Целью.
-Заткнись! - кричит всё моё естество.
- Нет, ты хочешь, чтобы я говорил. Ведь ты раб, Мятежник. Ты и шагу ступить не можешь без чьего-либо совета. Все твои решения были кем-то навязаны. А ты не думаешь, что и Башня, навязана тебе, а? - Крылья топорщатся высоко над головой Меча.
- Почему Вы молчите? - говорю я, Инквизитору и Страннику.
- Докажи, что Он не прав. - сказал Странник.
- Тебе ведь никто на самом деле не нужен. Ни Инквизитор, ни Странник и даже Я. - Он ухмыляется - Ни Она, ни Башня. Ты создал всё это, чтобы уйти от ответственности. Войди в Башню и ты увидишь, что Она пуста. Тебе плевать, что внутри. Ты хочешь оправдать всё своей целью, упуская из виду то, что на самом деле ценно.
Я подымаю револьвер и целюсь в него.
- У тебя всегда одна реакция на Правду, мой друг. - "Ангел" смеется и расстегивает черную рубашку. Два шрама, красуются на груди ярким знаком, моих предыдущих побед или "побед". - Я делаю, лишь то, что ты хочешь. Хочешь на самом деле.
- И чего я хочу? - револьвер дрожит в моей руке.
- Выжить. Любой ценой. И ты пожертвуешь всем, ради этого.
- Я не боюсь Смерти.
- Смерть не самое страшное, мой друг.
И вдруг, я понял.
- Зеркало, - властно сказал я. Зеркальная гладь возвысилась передо мной и я поднял футболку. Странник улыбнулся. На моей груди было два шрама. - Время не щадит сентиментальных. Прошлое должно быть прошлым. Башня должна быть ближе. - прошептал я. Отражение изменилось. Крылья. Шелест крыльев. Моих крыльев. В моих руках был Меч. На цепочке покачивался Серебряный Крест. И в глазах были зеленные искорки, смеющегося Странника.

Шелест крыльев. Электрокар мчался прямо на меня. Я ухмыльнулся и сделав полшага в сторону оттолкнулся от машины. Меня бросило на бетонный пол, но я был жив. Теперь, я знал, что мне следует сделать… Мне следует найти свою Башню здесь.

Преломления Заката. Последнее смещение. (R)

Красная пелена окутала глаза. Я улыбался, чувствуя, как из носа идет кровь. Склонившись над раковиной я подумал:" и почему же ты Ей не сказал?", затем ухмыльнувшись самому себе, продолжил :"Разве это имеет значение для Неё?"

- Ты, как обычно разговариваешь сам с собой. - рядом стоял аристократично высокомерный Шутник. Медленно пульсируя, алый ручеек крови также тёк с подбородка на гордо выпяченную грудь.
Я сплюнул.
- Ты… Уйди или я уничтожу тебя навечно. - сказал я в ярости. Кровь хлынула еще сильнее. Еще один капиляр лопнул, подумалось мне. Шутник рассмеялся.
- Нет, не сможешь.
Я закрыл глаза и позволил смещению захватить меня в свои сети.
У каменного стола стояли Шутник и Меч. Шутник пятился, Меч бездействовал.
- Знаешь, что всё самое сильное ломается. Правда сначала ломают внутри - ухмыляется Шутник. - Троя, Римская Империя, Византия. Помнишь?
- Убей его, Разиэль. - прошипел я, нежели успел осознать то, что сказал. Швы на лице "ангела" исчезли и он улыбнулся по акульи острыми зубами. Но вместо того, чтобы подойти к Шутнику, Он подлетел ко мне и сжал твердой ладонью моё горло. И раздался голос. Спокойный, почти безжизненный, чужеродный.
- Страх умрет лишь с его носителем. - затем Меч отхаркнул кровь, словно слова были чужды ему.
- Ты не убьешь меня. - прохрипел я, глядя на Него и заметил, что кровь идет и у него.
- Нет. Не убью. - спокойно сказал Он и отбросил меня от каменного стола и падая, я увидел, как лед сковывает Шутника. - Ты допустил ошибку. Настоящий Воин живет в гармонии со своей внутренней Тьмой.
Он взмахнул крыльями, взмывая в синюю высь, чуть окрашенную, приближающимся Закатом.
- Куда ты? - мой голос был сиплым от его хватки. - к Маяку? Ты Его не найдешь. Нельзя вернуться назад.
- Мне и не надо искать Его. Он всегда здесь, указывая в Море и на каменный стол. - тихо сказал Он. - Маяк здесь!
И чувство Смещения внутри Смещения накрыло меня. Нерушимый Маяк с кровавым северным сиянием высился над зеркальной гладью Моря.
У ворот всё также стояла Антихрист. Она ликующе смотрела на Разиэля.
- Ты пришел исполнить договор? Ты освободишь меня?
- Да. - сказал он, скалясь - От жизни. Существует лишь один Антихрист. И Он - Я.
И подойдя к Ней, Он накинул Ей на шею цепи, взмахнул крыльями и взмыл ввысь. Что с Ней стало - объяснять думаю не надо.
Затем шагая по морской глади, "ангел" распахнул врата и выпустил Тьму. Я ужаснулся, ожидая, что Она скроет всё. Но этого не произошло. Она устремилась к нему и растворилась в Его зрачках.
И я прошептал:
- Разиэль.
Он взглянул на меня и улыбнулся. А затем меня резануло болью.

Я всё также стоял над раковиной и капельки крови скользили по белой эмали.

Преломления Заката. Смещение внутри Смещения (R)

Все как-то так глупо. И тем не менее, просто. Только нет в этой простоте очарования.

Fortunam suam quisque parat. Tu ne cede malis, sed contra audentior ito. Unam in armis salutem.