Я лежала под одеялом в одной майке, когда его голова, как и 13 часов назад, вынырнула из дверного проема. Глаза демонстративно расширились.
- Это ты так с…
- Привет, - улыбаюсь. - Я уже успела сходить на пары, не переживай.
- Я уже было подумал, ты так со вчера!
Пришла сестра. Спросила, чего это он врывается в мое личное пространство. Пригласила его пить кофе на кухню. Он решил остаться и поговорить со мной, пока она разбирается с кофемашиной. Расхаживал по комнате, все вокруг трогал. Зачем-то поднимал вещи, опускал их обратно. Я вспомнила, что в ногах у меня лежат шорты и лифчик. На столе рисунки, карандаши, пинцет… Еще какие-то вещи. В кровати фантики от конфеты. На прикроватной тумбочке гордо красовался ноготь, буквально пару минут назад отрезанный мной по причине безысходной надломленности. Смотри, думаю, наслаждайся. Может, желание нравиться пропадет. Надо было еще чего-нибудь накидать. Носков грязных, там. Огрызков. И зачем я чашки убрала?..
Сестра пришла, решила переодеться прямо в комнате. Мол, ну все свои же. Ну да, все свои. Же. Они приступили к обсуждению общей знакомой, у которой за время его пребывания в армии, родился ребенок. Он оговорился, назвав ее моим именем. Я сделала вид, что убийственно сосредоточенно сижу в телефоне. Так могло продолжаться еще долго, но, к счастью, они все-таки ушли.
Аминь.

Я буду гореть в аду.
Парам-пам-пам, блин.

Идея экономии интернет трафика на телефоне: заболейте.

Звук засыпающихся в кофемашину зерен с расстояния 20+ см до боли похож на шипение сковородки. Все это, конечно, при условии отсутствия обеда.

А потом я просто исчезну.

Я боюсь, что все останется внутри. Останется/рассосется/исчезнет. Не так уж страшно, если это никому не нужно. Страшно, если нужно. Я боюсь, что не совпадет. Что не успею. Выплеснуть/отдать/сделать воспринятым или хотя бы дать шанс на восприятие. Я даже не знаю, чего боюсь больше в этом случае: забыть и идти дальше или помнить и идти дальше.
Вот так я узнала, почему не могу идти дальше.
Играй, милая, играй. Никто не хочет отпускать. Ни тебя, ни тебе.

И этот бедный, наивный и прекрасный в своей вере в истину мальчик стоит, смотрит в обе стороны гнущих свою линию людей, и в его груди рождается желание убежать. Бежать, пока голоса в голове не смолкнут. Бежать туда, где можно спрятаться и скрыться.
И возможно, пока они будут пытаться его найти…

Моя установочная точка услышала мои проклинания и угрозы и наконец сдвинула температуру моего тела с мертвой в 37,5.
Ииии, вооот, ртутный столбик стремительно приближается к отметке 39, за которой меня непременно ждет приз в виде жаропонижающего…

зажмуриться и идти дальше.